Этноконфессиональные проблемы в современных международных отношениях

Не только Россия, но и ряд других государств (Германия, Греция, Италия и др.) проводили политику этнического ирредентизма, стремясь объединить «свои» этносы в едином моноэтническом государстве.

В наши дни роль межэтнических и межконфессиональных конфликтов в международных отношениях существенно возросла. Это связано с процессами глобализации и информационной революции. Многие из тех внутриполитических, и в том числе этноконфессиональных, конфликтов, которые раньше прошли бы незамеченными для широкой международной общественности, теперь, благодаря интернету и спутниковому телевидению, мгновенно становятся «информационным поводом» в глобальном масштабе. К тому же, в условиях глобализации государственные границы перестают быть непреодолимым препятствием для потоков беженцев и иных негативных последствий этноконфессиональных конфликтов.

Неудивительно поэтому, что практически каждый современный этноконфессиональный конфликт сопровождается активным вмешательством внешних сил — как государств, так и негосударственных акторов. Это, в свою очередь, приводит к серьезному обострению международной обстановки, — достаточно вспомнить этноконфессиональные конфликты на территории бывшей Югославии, на постсоветском пространстве, на Ближнем Востоке и т.д.

В какой мере международное сообщество готово к урегулированию этих конфликтов? С одной стороны, государствоцентрический характер современной международной системы, а также вышеотмеченные противоречия в основополагающих принципах международного права снижают эффективность международного сообщества в решении этой проблемы.

С другой стороны, на протяжении последних нескольких десятилетий этнология и этнополитология сделали большой шаг вперед в своем развитии, что, разумеется, способствует лучшему пониманию природы этноконфессиональных конфликтов и, как следствие, их урегулированию.

Вплоть до 1960—1970-х гг. в этнографии доминировал так называемый примордиализм (эссенциализм). В соответствии с этой парадигмой этнографии этничность выступает естественной, врожденной сущностью, не подлежащей какому-либо изменению. Соответственно, любой межэтнический конфликт воспринимается в примордиализме как естественное проявление в жизни этноса — подобно межвидовой борьбе за существование в животном мире. Такой подход не оставлял никаких шансов для цивилизованного урегулирования межэтнических конфликтов — в силу присущего примордиалистской парадигме социобиологического или культурно-исторического детерминизма единственным средством урегулирования этих конфликтов могли бы стать геноцид, этническая чистка, ассимиляция или сецессия.

Однако с течением времени, по мере накопления фактов, которые не могли быть адекватно объяснены в рамках примордиалистской парадигмы, ученые-этнографы начали задумываться об иных объяснениях природы этничности. В настоящее время в этнографии доминирует конструктивистская парадигма, в соответствии с которой этничность понимается не как явление природы, а как форма социальной самоорганизации1. С точки зрения конструктивистов, характерные черты, которые может приобрести эта социальная самоорганизация, зависят не от таинственных и в принципе непознаваемых «сил природы», как полагают примордиалисты, а от конкретных социально-политических условий, в которых находится та или иная этническая группа и ее политико-интеллектуальная элита.

Вот почему конструктивистское объяснение расширяет спектр возможных решений межэтнических конфликтов и, соответственно, перечень возможных мер, которые могут быть предприняты международным сообществом для их урегулирования. Огромное значение имеет в данном случае вывод этнографов-кон- структивистов о том, что этничность сама по себе не порождает конфликта — на возникновение конфликта влияют действия элит, которые мобилизуют этничность и используют ее как политический фактор для реализации собственных целей.

Исходя из этих представлений, можно наметить меры, направленные на урегулирование межэтнических конфликтов, — меры, которые не сводились бы к геноциду и этническим чисткам:

1. Замораживание межэтнического конфликта. Эта мера не означает полного урегулирования конфликта; межэтнические конфликты вообще с трудом поддаются урегулированию, особенно если уже пролилась кровь. Тем не менее замораживание конфликта позволит избежать новых жертв и даст необходимое время для политического диалога. Задача замораживания межэтнического конфликта требует целого ряда предпосылок (единство военно-политического руководства в каждой из враждующих этноконфессиональных групп; обеспечение сторонами эффективного контроля над территориями, которые обеспечивали бы им безопасность после замораживания межэтнического конфликта; достижение военно-политического равновесия между сторонами в ходе конфликта, что повышает их заинтересованность в замораживании конфликта; готовность сторон отложить окончательное политическое урегулирование на неопределенный срок; наконец (и это особенно важно), единство мнений и подходов международного сообщества к данному межэтническому конфликту, что позволит международному сообществу выступать в качестве эффективного посредника). Обеспечив замораживание межэтнического конфликта, можно приступать к его поэтапному политическому урегулированию. Это — еще более сложная задача, и успех здесь гарантирован в еще меньшей степени, не в последнюю очередь потому, что будет очень трудно обеспечить единство внешних сил по вопросу о том, как же должно выглядеть такое урегулирование.

2. Поэтапное политическое урегулирование межэтнического конфликта. Решение этой задачи потребует от сторон согласия на взаимную легитимацию, т.е. каждая из конфликтующих сторон должна признать элиту противостоящей этноконфессиональной группы в качестве законного ее представителя, с которой можно вести политический диалог; согласия сторон на институционализацию конфликта, т.е. на определенные правила поведения в ходе конфликта; согласие сторон на перевод конфликта в формат диалога (особое значение, как показывает опыт, имеет в данном случае деятельность совместной комиссии но установлению фактов: необходимо, чтобы стороны могли высказать друг другу в лицо все, что у них наболело и накипело); введение института посредничества при организации переговорного процесса. Само это политическое урегулирование может в итоге принимать различные формы — от региональной автономии и до федерации (конфедерации).

Примером относительного успеха в урегулировании межэтнического конфликта считаются Дейтонские соглашения, положившие конец межэтническому конфликту в Боснии и Герцеговине (1995 г.), в результате которых была образована Республика Босния и Герцеговина в составе хорвато-боснийской Федерации Боснии и Герцеговины и Республики Сербской. Однако так и не удалось добиться удовлетворительного политического урегулирования подавляющего большинства межэтнических и межконфессиональных конфликтов на территории бывшего СССР (приднестровский, нагорно-карабахский, грузино-абхазский и грузиноюгоосетинский).

Разумеется, даже при активной и конструктивной позиции международного сообщества нет никаких гарантий урегулирования этноконфессиональных конфликтов, тем более что далеко не всегда эта позиция бывает активной и конструктивной и, главное, единой: руководствуясь своими национальными интересами, государства зачастую занимают диаметрально противоположные позиции по этноконфессиональным конфликтам.

1 — Аклаев А. Р. Этнополитическая конфликтология: Анализ и менеджмент : учеб, пособие. М.: Дело, 2005. С. 59—70.